В этой как будто безобидной музыкальной вставке проявилась одна небезынтересная тенденция. Наш театр не сумел, да и не хотел избежать влияния жанра «мюзикла», которое проявилось в театре 70-х годов не только в его репертуаре, но и в художественных средствах сценического языка. Каждый театр отыскивал у себя своих А. Фрейндлих и М. Боярского, которые должны легко переходить от игровых кусков, оставив психологически достоверные характеры, к вставным музыкальным номерам, которые могли быть вокальными или танцевальными.
В театре им. М. Ю. Лермонтова такие номера виртуозно, с большим мастерством исполнял В. Еремин (пантомима в спектакле «Муж и жена снимут комнату», образ главного героя в «Обратной связи» Б. Рабкина, Тони в «Вестсайдской истории» и т. д.).
Подобные приемы помогают современному театру решать серьезные публицистические задачи. Они успешно используются и при исполнении ролей чилийских патриотов, и в переводной прогрессивной драматургии, не говоря уже о спектаклях по пьесам. Брехта, первым включившим зонги для осмысления социального конфликта.
В работе над спектаклем «Муж и жена снимут комнату» режиссера И. Южакова меньше всего интересовал тот круг острейших нравственных и философских проблем, которые поднимал М. Рощин: о верности человека избранному пути, об угрозе потребительской психологии и несовместимости ее с чувством истинной любви, о живучести мещанско-собственнических взглядов на женщину и другие. Спектакль поднимает лишь первый бытовой пласт пьесы, трактуя к тому же его в облегченно комедийном ключе. Изобразительный строй спектакля «дополняет» содержание пьесы пантомимой молодых влюбленных и заставками рисунков из серии Ж. Эффеля «Сотворение мира».