В спектакле «Человек со стороны», поставленном М. Сулимовым, главной становилась мысль об убежденности Чешкова — В. Гришко в правоте своей нравственной позиции. Для постановщика и актера суть конфликта пьесы заключалась в столкновении Чешкова «с противоположными ему нравственными законами… которые ныне оказались препятствием в нашем поступательном движении…».
Режиссер оставляет в спектакле сцену Чешкова с сыном, как правило опускаемую при постановке пьесы, в которой герой В. Гришко на вопрос: «Как твои дела?» отвечает очень важной жизненной программой: «Если дела слишком хорошие, значит надо беспокоиться».
Взаимоотношение актера и «психологической» режиссуры наглядно просматривается и в спектакле «Сказки старого Арбата». Сама направленность художественных поисков коллектива как бы выдвигает в центр разговора вопрос о режиссерских поисках на этом пути.
Вопрос этот неразрывно связан с уровнем современной сценографии. «Стабильное» отставание работы художников от режиссерских требований в нашем театре нередко затрудняет создание единой атмосферы всего сценического действия. Например, в «Сказках старого Арбата» главным для художника И. Бальхозина стало приобщение зрителя к редкой профессии героя спектакля — мастера кукол. Плоды его работ и предлагаются с нерасчетливой щедростью на зрительское обозрение.. Но даже если предположим, что куклы, которые нам предлагает художник, какой-то части зрителя понравились, все равно к ним быстро привыкаешь, новой информации и нового настроения декорации так Снедают до конца спектакля. А между тем пьеса не случайно называется «Сказки старого Арбата» и не случайно в спектакле Театра на Малой Бронной режиссер А. Эфрос пришел к сосуществованию на сцене «подъезда, комнаты, уличных знаков, ибо они неразрывно связываются с атмосферой староарбатских переулков, обжитых квартир, немногих сохранившихся в центре Москвы двориков, тупиков…» и т. д.
В поисках сценической атмосферы пьесы А. Арбузова, конечно, можно найти и немало других, творческих решений.