Воспользуемся очень точной формулировкой режиссера М. Захарова: «Спектакль силен, и заразителен, и убедителен, когда развивается по закону бытовой достоверности. Что касается поэтической общности и условности, то там... режиссер проигрывает. И когда он решил соединить эти два начала — стыка не получилось».
Не согласиться с этим выводом нельзя. Но и примириться трудно, зная силу образных поэтических решений М. Сулимова по спектаклю «Джордано Бруно». Причину проигрыша, видимо, надо искать в сложном единоборстве режиссера с малоудачной инсценировкой В. Токарева. С упрямым постоянством деформирует режиссер границы времени и пространства зафиксированных в инсценировке событий, чтобы придать им эпическую масштабность, включить их в «романное» движение сюжета. Поиски эти неизбежно отодвигают на какое-то время чисто эстетические задачи. Даже в завершающей стадии работы над спектаклем, о чем пишет сам постановщик, ему приходилось вмешиваться в смысловые акценты тех или иных сюжетных связок. Шаг за шагом приближался режиссер к глубине авторского постижения мира. Но концы с концами на этом пути свести удавалось не всегда. Инерция иллюстративного освоения материала романа автором инсценировки не может не довлеть над режиссером. И надо удивляться не тому, что не всегда режиссером достигнут сплав бытовой и поэтической правды. Спектакль поражает мерой истинности жизненных конфликтов в калейдоскопе сменяющихся картин.
Основные результаты работы М. Сулимова над спектаклем «Две зимы…» могут служить серьезным аргументом для доказательства правоты тех, кто предпочитает свое, оригинальное переложение на сценический язык произведений прозы, образная структура которых уже сама по себе содержит поэтический эквивалент, цементирующий все будущее здание спектакля.