Чтоб спасти разоренное войной хозяйство, защитить своих баб, тащить без передышки все тяготы и беды, необходимо было беспредельное и бескорыстное мужество. Анфиса завоевала всей своей жизнью право на то, чтобы сказать мужу, от которого столько натерпелась, выстраданную правду о любимом Иване Лукашине. «Он мой муж, а не ты». Сказать тогда, когда могучий народный дух сокрушил врага, когда человеческий род одержал право на человеческую жизнь. Ведь никто из честных людей деревни не держал зла на Анфису, понимал, что она жертвует многим в своем служении им. И все-таки всем «кланом» не преступили неписаных законов народной этики.
И не раз вспомнит потом деревня тяжкие военные годы председательства Анфисы, когда надо было с кровью отрывать последний хлеб у односельчан, чтобы враг был разбит и уничтожен, когда, не света -белого, разрывалась Анфиса между изголодавшимися детишками и металлическим голосом секретаря райкома партии Подрезова (артист В. Ахромеев), раздающимся из громкоговорителя, несущим свою сложную правду, объясняющую отсутствие в нем жалости к людям: «Пол России лежит в развалинах». И вот за то, что рвали ее на части со всех сторон, за то, что ни разу не предала она народных интересов, ни разу не приняла за все эти годы несправедливого, «несовестливого» решения — такая благодарность.
Но этическая сила спектакля как раз и заключается в том, что тот подвиг Анфисы не забыт, что при всей категоричности решения односельчан ее все равно связывает с деревней язык общенародных интересов, которым всегда разговаривают между собой люди-созидатели.
Критика была единодушна в оценке самой сильной его сцены: возвращение главного героя — Михаила — домой с буханкой хлеба после изнуряющей работы на лесном участке, встреча его с матерью, сестрой, братьями близнятами. «Когда каждый медленно, стараясь не обронить ни крошки, начинает есть свой кусок, в зале повисает потрясающая тишина, люди вытирают слезы», писала об этой сцене газета «Комсомольская правда».