«Сдержанная, суховатая в облике и в обращении, Анфиса в точном, достоверном исполнении Л. Нэльской, таит в себе недюжинную натуру». «Недюжинность» эта не только в самозабвенной работе председателя колхоза в самые трудные для него годы, но и в силе ее любви к Ивану Лукашину, который был ранен в начале войны и недолго прожил в Пекашино. А у Анфисы есть муж, который возвращается с войны. Как встретятся эти люди, как решается эта сцена в спектакле?
«Я смотрел на нее не только глазами собственного сочувствия к Анфисе, борющейся за свое человеческое достоинство и право на счастье, но и глазами деревенского бабьего горя и ожесточения», — писал о восприятии этой сцены М. Сулимов. Верным камертоном этого восприятия стала удачная находка режиссера, который соединил в одно целое сцену встречи Анфисы с мужем и отчаявшуюся фигуру Александры, потерявшей на войне мужа и повисшей в причитаниях на перилах моста при виде счастливого возвращения мужа Анфисы.
Эта безмолвная фигура, застывшая на сцене над оставшимися наедине мужем и женой, не только по-новому высвечивает поведение Анфисы (которая не скрывает от мужа, что не женою, богом данной, встречает юна его, что другой ей «муж по совести», другого она ждет), но и придает разрыву этих людей неоднозначный нравственный смысл. И для того, чтобы раскрылась философская глубина такого решения, с этой оценкой связывается все последующее действие спектакля. Деревня, где все события переживаются «всем миром», в дальнейшем так и не прощает Анфисе ее разрыва с мужем. И в этой драматической коллизии у Ф. Абрамова, а вслед за автором и в спектакле соединились сложные переплетения человеческих судеб и субъективных правд с на дличным, общенародным миропониманием. И мы, осознавая всю несправедливость «мирского суда» деревни над Анфисой, скинувшей ее с председательства, не можем просто отмахнуться от кажущейся жестокости ее односельчан еще и потому, что вспоминаем эту распятую одиночеством фигуру Александры.